Леонид Палько: охотник и издатель

Фото из архива Леонида Палько

— Из каких краев будете, Леонид Леонидович? Как охотником стали?

— Я деревенский парень. Сибиряк. От деревни, в которой родился, до Новосибирска 300 км.

Болотистые места, тайга. Первый раз выстрелил из ружья 32-го калибра в четыре с половиной года по банке и попал.

Первую утку добыл с другом в шесть лет. А вообще к охоте меня пристрастил дядя, когда мне было 14 лет.

Я нашел к его старой конной косилке дышло и привел все в порядок, и за это дядя подарил мне ТОЗ БМ 16-го калибра. Тогда это было в порядке вещей.

Все знали, что у меня, пацана, есть ружье: и соседи, и участковый, и относились к этому спокойно. Свое дело сделали и книги Федосеева, Пермитина, Арсеньева.

— Вы открытый человек? Легко выдаете свои охотничьи секреты?

— Самое страшное для охотника — жить и охотиться только для себя любимого. Не приведи Господь жить с таким кукишом в кармане! Так и до края дойти можно. А когда ты делишься опытом, знаниями, честно рассказываешь о том, где был и что добыл, то только богатеешь. Я ничего не таю, так что, наверное, я открытый человек.

— Есть ли у Вас свое охотхозяйство?

— Да, создали с друзьями в Касимовском районе Рязанской области. Его площадь 28 тысяч гектаров.

 

На медведя иди — полати стели, на секача иди — гроб теши. Но с такой-то лапой?! Фото из архива Леонида Палько

— В международном клубе «Сафари» есть целые направления по пропаганде охоты и работе с детьми, где слепым детям дают потрогать чучела, залезть им пальцами в уши, глаза, пасти, — нет никаких запретов. Считаю, такую серьезную социальную нагрузку должны нести и охотники России. Делаете ли Вы что-либо подобное у себя в хозяйстве?

— Пытаемся. Наше хозяйство и музей трофеев открыты в первую очередь для деревенских ребятишек. Мы проводим для них разные лекции, конкурсы, викторины (тема — животный мир планеты и охота), рассказываем, для чего нужны солонцы, кормушки, купальные ямы, чесальные деревья, порхалища, показываем нашу технику.

Есть у нас занятие «По следам зверей и птиц», сейчас готовим программу «Ночь в лесу» о том, как себя вести, если заблудился и остался ночью в лесу один. В музее есть коллекция головных уборов охотников разных стран мира, мы предлагаем детям в них сфотографироваться.

Я сам часто рассказываю о том, как добыл того или иного зверя. Помню, вспоминал про охоту на крокодила-людоеда и показывал фотографии, так у ребятишек такие эмоции были — не передать.

Читайте материал "С тревогой о печатном слове"

Ребятам все интересно. Надеюсь, кто-то из них станет охотником, бережно относящимся к природе, настоящим защитником животных и птиц.

— То, что вы делаете, ломает представление об охотниках как о людях, не думающих о завтрашнем дне…

— С таким отношением к охоте, которое существует в стране сегодня, трудно думать о будущем. Я предлагал РОРСу создать библиотечку из брошюрок, рассказывающих о том, как выбрать ружье, научиться метко стрелять, распознавать голоса и следы зверей и птиц, в самом дешевом исполнении и раздавать их молодежи, приобщая к охоте. Пока думают.

У себя же в хозяйстве мы всячески пропагандируем охоту и охотничьи традиции, без которых охота превращается просто в убийство зверей.

 

Трофей камчатского лося — настоящего гиганта среди всех оленьих. Фото из архива Леонида Палько

В одном охотхозяйстве есть забавный обычай: охотник, сделавший промах, должен поиграть на гармошке. Это похоже на то, как в Германии мазиле дарят штык: мол, не умеешь стрелять из ружья, колú зверя ножом!

Все подобное мы собираем и лучшее используем у себя. Знаете, как это сплачивает коллектив? Мы и свои традиции придумываем.

Например, после впервые добытого лося, кабана или волка посвящаем в зверовые охотники. Традицией стало и подведение итогов охоты. Для этого у нас целые сценарии разработаны.

В советское время охота была массовой, народной и «мясной». Павел Николаевич Гусев первый нас развернул в сторону трофейной охоты, а ведь трофейная охота — это тоже традиция.

Читайте также  Лондонский клуб может пополнить КХЛ

 — Одна из главных проблем, с которой сталкивается охотпользователь, — это отношения с местными охотниками. Как вы ее решаете?

— Я взял угодья, которые были заказником. Местные там не охотились, а браконьерили. Пришлось объяснять, что не я, а они здесь настоящие хозяева, и если хотят охотиться, то пусть работают на благо хозяйства. Дело пошло, но со скрипом.

Помню, первый раз приехал, собрал местных охотников, говорю: хочу, чтобы мы вместе охотились. Предложил составить список первичного охотколлектива и план, что надо сделать. Никто не записался! Потом узнал, что все решили, будто москвич бесплатных работников ищет.

На первой совместной загонной охоте я был ошарашен, когда увидел, как каждый из местных поодиночке ест свое сало, лук, хлеб. Я же из Сибири, привык к общему столу. Пришлось обустраивать специальные места со столами и очагами, где все теперь собираются после охот.

 

Церемония посвящения в охотники в хозяйстве Леонида Палько. Фото из архива Леонида Палько

В первый год вообще было много недоверия. Чтобы сломать его, я ездил с местными охотниками на субботники. Первый год закончился, собрал всех, человек 12–13, стол накрыли.

Говорю: у меня есть три тоста и к каждому тосту подарок. Первый тост за коллектив, за наше хозяйство. И вручаю каждому специально разработанные грамоты и дипломы. Смотрю — читают, улыбаются.

Читайте материал "Наши авторы помогают студентам"

Второй тост поднимаю за каждого из присутствующих и дарю подарки: кому фляжку, кому фонарик, кому нож.

Наконец третий тост говорю о будущем хозяйства и объявляю сюрприз — танец приглашенной стриптизерши. И этим окончательно ломаю недоверие к себе. А какие слухи и разговоры пошли по району! Народу стало интересно.

Сегодня, чтобы вступить в наш охотколлектив, нужно иметь две рекомендации и год быть кандидатом. Коллектив у нас дружный, много времени мы проводим на совместных мероприятиях.

К примеру, на турнире по стрельбе стреляют все. На первой охоте в качестве поощрения половина лучших становится на номера, остальные идут в загон. Все по-честному.

На свой день рождения 25 июня я обычно провожу командный турнир по волейболу. Команда-победитель получает 250 патронов на утку.

В Латвии у охотников есть традиция один раз в год приезжать на охоту с женами и отправлять их в загон. Вот и я предложил своим сделать то же самое. В загон мы жен, конечно, не послали, но теперь они хотя бы не ворчат, когда их мужья едут на охоту

 

Незабываемая Африка! Трофейный леопард взят. Фото из архива Леонида Палько

— Сколько в охотхозяйстве сотрудников?

— Всего семнадцать на базе и в охотхозяйстве, из них четверо егерей.

— Сколько членов коллектива?

— Тридцать два. .

— А гости бывают?

— Конечно. Но я не люблю блатных. От них чаще проблемы, чем польза. У нас есть правило для своих: за убитую свинью штраф 50 тысяч рублей, за корову — 100 тысяч.

Помню, начальник милицейский приехал. Мы с ним на соседних номерах стоим. Бежит лосиха. Я ее пропускаю и кричу: «Это лосиха. Не стреляй!» Он вскидывается и стреляет.

Я спрашиваю: «Это твой первый лось?» — «Нет». Говорю: «Если бы был первый, я бы тебя простил, а так охота закончена, с тебя штраф». Уехал. Через месяц привез 40 бочек лососевых голов и хвостов с извинениями, а потом еще. За все годы было пять случаев, когда гости стреляли самок, и отвечали за это.

— У Вас интересный бизнес, Вы занимаетесь издательством книг. Как Вы пришли в него?

— Случайно. Я же учился на зоотехника, однако стал заниматься общественной работой и дошел до секретаря обкома комсомола. Проработал три года, и меня вызвали в Москву в аппарат ЦК ВЛКСМ и в первый же день отправили работать в Эстонию. Закончил я комсомольскую карьеру в 1991 году.

Читайте также  Среди террористов, напавших на Брянскую область, был беглый силовик из Владивостока

Читайте материал "Об охотничьих суевериях"

Помните, какое это было время? Устроился на работу в издательство «Молодая гвардия», где мне предложили возглавить экономический отдел, но мы создали молодогвардейское экспериментальное малое предприятие, которое позднее переросло в издательство «Вече», которому уже 27 лет.

— Вы издаете много охотничьей литературы. Кого, на Ваш взгляд, можно назвать лидером в России по изданию книг этой тематики?

— Мы на этом рынке первые. Мы издавали все возможные виды печатной продукции: и самый дешевый бумажный формат — книжки охотнику в ягдташ, и прекрасные книги, и альбомы. Издавали научно-информационную литературу.

За все годы вышло около 200 наименований книг охотничьей тематики. Это немало: почти по семь книг каждый год. Охотничья литература окупается плохо, но мы издаем ее сознательно, так как считаем ее роль просветительской.

 

Необычный, но очень удобный станок для пристрелки оружия. Фото из архива Леонида Палько

Как правило, я ложусь и просыпаюсь с одними и теми же мыслями: что издать, куда это деть и как потом получить деньги.

В книгоиздательстве все идет на реализацию в торговую сеть, непроданные книги нам возвращают, и мы обязаны их принять. А налоги мы платим с тех объемов, которые отгрузили в магазины.

Отдали в реализацию, заплатили налоги, а когда и сколько получим от торговли — неизвестно. Но в целом наш главный конек — это историческая литература.

— Вы считаете, что печатное слово, книга будут жить? Не поглотит ли нас интернет?

— Нет. Я издатель. Издатель — это человек, доводящий автора до читателя. Главное — не прервать связь между читателем и автором. Неважно, на каком это будет носителе. Дотошные американские исследователи говорят, что рынок электронной продукции не занимает больше 25 %. Главное, не все измеряется деньгами. Важны эмоции, ощущения, чувства.

— Вы консерватор?

— Я горжусь, что я человек социалистической эпохи и что я деревенский парень. Для меня дико, когда человека ценят не по делам, а по деньгам. Мне неинтересны люди однобокие, неувлеченные, те, у кого нет хобби. Поэтому, наверное, я консерватор.

— Проще работать с современными авторами или переиздавать старых?

— Мы патриотическое издательство и, конечно, поддерживаем и издаем много старых писателей, живых или ушедших, но состоявшихся в литературе. К нам приходят современные авторы, но, к сожалению, многие из них считают себя великими и недооцененными. Как с ними работать, как сказать им правду? Услышат ли они ее?

 

Влажные и жаркие тропики Черного континента… Именно здесь обитает бонго  — мечта любого трофейщика. Фото из архива Леонида Палько

— Ваша личная просветительская деятельность ограничивается изданием книг?

— Нет, у меня есть кружок, который я веду в хозяйстве. Есть идея издать цикл рассказов об охоте, о судьбе одичавших домашних животных, о приметах и суевериях охотников, о вреде и пользе ста граммов…

Сейчас мною написано и издано более ста статей про охоту. Вышла в свет и моя книга «Я живу охотой». Кроме этого, я автор серии телепередач «Охотничий минимум». Всего их будет десять, восемь уже сняли.

Читайте материал "Рыбалка накануне зимы: удача ждет в корягах"

Читаю лекции в Новосибирском аграрном университете на кафедре охотоведения. Рассказываю о трофейном движении, об экономике охотничьего хозяйства ,объясняю студентам, какого охотоведа ждет охотпользователь.

— Почему у нас в охоте все не так, как должно быть? В чем причина?

— У нас принято ругать плохое законодательство. Но думаю, главная проблема не в этом. Все просто. Сегодня охота не в тренде, не в моде. Наше первое лицо не охотник. Вот и отмахиваются все от охоты, ее проблем и нужд, а чинуши не могут жить, не оглядываясь на «царя».

Вторая причина — все бросились зарабатывать деньги, считая, что они и в охоте решают все. Но в России охота всегда была социально справедливой. Охотились и цари и мужики. Надеюсь, с приходом А.А. Филатова у нас станет меньше шатаний из стороны в сторону.

Читайте также  В Челябинской области вспышка менингита, особенно в некоторых районах

Очень важно остановить чехарду с организационным подчинением охоты в субъектах федерации. В стране нет единой структуры государственного управления. Где-то охотой занимаются лесники, где-то экологи, а где-то ветеринары.

В одном субъекте ею руководит отдел или управление со штатом 10 человек, а в другом всего один-два человека. Это что, правильно?

— Вашего хозяйства коснулась АЧС?

— В полной мере. Мы, как и многие, делали упор на кабана, который был основой финансовой мощи хозяйства. А потом пришлось его уничтожить, в итоге мы потеряли более 500 голов. И что? Лес без кабана вымер! Зайца, глухаря больше не стало.

Помните, ругали за то, что хозяйства занимались «свиноводством»? И где теперь эти крикуны? Не понимаю, зачем его надо было уничтожать? Доказано, что кабан не причина возникновения очагов АЧС, он жертва. Однако кому-то выгодно нагнетать истерию вокруг него.

Вместо того чтобы по-настоящему защищать свинокомплексы, организовывать вокруг них буферные зоны, вести контроль за производством и транспортировкой кормов, приходится выводить животное под ноль.

 

Сергей Степашин во время посещения издательства. Фото из архива Леонида Палько

— Вы активный член московского клуба «Сафари», обладатель чуть ли не всех высших наград международного клуба «Сафари», неоднократно становились победителем номинации «Охотник года». Не использовать Ваш опыт и собранный материал просто грех…

— У меня есть идея совместно с клубом издать серию «Трофейные коллекций России». В серии издательства Safari Press «Трофейные дома мира», в 8-м издании, вышла публикация о моих трофеях.

Совсем недавно прошла презентация последнего издания Книги трофеев Московского клуба «Сафари», где на 696 страницах описано 455 видов трофеев. Только в ней можно сразу увидеть сотни различных видов животных со всего мира.

Читайте материал "Бой в норе: у каждого правда своя"

Необходимо заняться популяризацией самой идеи трофейной охоты. На сегодняшний день только «Сафари» и Клуб горных охот имеют свои системы наград за коллекции трофеев (для сравнения: у Росохотрыболовсоюза их всего две).

Необходимо развивать наградную систему в регионах (например, Кавказский, Сибирский, Камчатский приз и т.д), если мы хотим, чтобы к нам приходила молодежь и чтобы охотники ездили по России.

С сафаристами и горниками мы пытаемся учредить Большой приз за добычу главных видов российских охотничьих животных и составляем список. Хочется, чтобы в него вошли 29 самых главных и значимых видов, но есть мнение расширить список еще на несколько видов.

 

Жизнь всегда посылает мне много интересных людей. Леонид Палько и Федор Конюхов. Фото из архива Леонида Палько

Я вхожу в состав редакционной комиссии КРРОТ (Книга российских охотничьих трофеев). Но мне кажется, что та система наград, которая предусматривается положением о книге, должна быть усовершенствована. На сегодня она так усложнена, что стать победителем не под силу никому.

— Почему Вы так усиленно пропагандируете становление трофейного дела в России?

— Все просто. Больше номинаций — больше стимулов путешествовать и охотиться в своей стране, больше денег останется в российском бюджете. А свою страну я люблю. Трофейную охоту, охотничий туризм надо поднимать и всячески поддерживать.

— Вы не противопоставляете трофейную и обычную (назовем ее деревенской) охоту?

— Ни в коем случае! Все мы — охотники. Легашатники, гончатники разве не такие, как я? Другие? Та или иная охота — это грани одного бриллианта. Каждая его грань прекрасна и удивительна.

— Ваша любимая охота?

— Ранней осенью люблю посидеть на вышке. Весной, конечно, с подсадной. Зимой — копытные. Влюбился в Африку. Человеку, который занимается охотой и может себе это позволить, нужно хотя бы раз побывать в Африке.

Вершиной охот считаю горные охоты. К ним надо прийти осознанно. Это самая настоящая охота, самая честная, не подставная. И сейчас моя цель — горы.

Источник: ohotniki.ru

mb-samara